Архив новостей
Обратно к архиву
«Капиталист»: «Я – за директорский театр» – Ирина Лысковец
Театральная жизнь затихла до осени. Ведущие театры нашего региона ушли на каникулы. Впрочем, отдыхает творческая часть коллектива, а вот административно-техническая – трудится, решая многочисленные проблемы, сопутствующие любому большому и живому делу. Увы, в провинциальных театрах проблемы и трудности не знают отпусков. И тем не менее – передышка, которой «Капиталист» решил воспользоваться, пригласив в прохладный зал гостеприимного ресторана «Цицаки» директора Молодежного театра Алтая им. В.С.Золотухина Ирину Лысковец.
Автономное плавание
– Ирина Владимировна, ну наконец-то лето. Отдыхаем?
– Действительно, большая часть коллектива отдыхает. Но административный аппарат работает. Бухгалтерия дебет с кредитом сводит. Занимаемся текущим косметическим ремонтом. Подводим какие-то итоги завершившегося театрального сезона, который не совпадает с календарным годом. Люди мы театральные, а в театре так заведено, что есть, помимо календарного и финансово-хозяйственного года, и театральный сезон. Как правило, начинающийся в сентябре и заканчивающийся в июне месяце. Но, как бы то ни было, у нас серьезная бюджетная организация – краевое автономное учреждение.
– Это такой организационно-правовой статус?
– Да, и на него перешли практически все театры не только в Алтайском крае, но и вообще в стране, хотя и сохранились полностью бюджетные учреждение. Статус автономного учреждения предполагает, что финансирование осуществляется из бюджета – государство даёт задание, мы его должны выполнить, а на его выполнение и выделяются средства. Государству с каждым годом все труднее содержать театры. Представляете, сколько их по всей стране! Поэтому модель автономии была придумана для того, чтобы театры больше зарабатывали самостоятельно и меньше тратили бюджетных денег. Бюджет дает ровно столько, чтобы театр мог сам себя содержать, выжить. Надо понимать, что театры, тем более репертуарные, никогда в жизни не смогут стать самодостаточными, самоокупаемыми. Всегда были дотационными, такими и останутся. Хорошо, что государство у нас это понимает и финансирует. Хватает ли этого финансирования? Конечно, нет. Особенно, что касается провинциальных театров.
– Провинция тоже разнится: где-то возможности бюджета больше.
– Ну да, конечно. Но если сравнивать с Москвой, с Санкт-Петербургом, то, конечно, мы находимся в прямом и переносном смысле вдали и получаем совершенно другое финансирование. А общество и государство обязаны содержать театры, потому что иначе как?..
Для театра бизнес опасен
Мы говорим про бизнес и про культуру, прекрасно понимая, что бизнес – это материальная сторона, культура – духовная. Бизнесу нужен капитал, народу нужна культура. А культура должна быть доступной и бесплатной. Мы прекрасно понимаем, что вдохновение мы не купим ни за какие деньги. Вдохновение оно рождается, а не приобретается. Уверена, нельзя сопоставить, соизмерить театр и бизнес.
– Но, тем не менее, где-то бизнес-модели достаточно успешно применяются не в ущерб творческой части театральной жизни. Есть примеры и в России, и за рубежом, где участие государства не очень-то и велико, а где-то вообще оно минимально, но театры очень даже успешно работают. Я понимаю, что это от многих обстоятельств зависит, но тем не менее…
– Я вас понимаю. Коммерческие театры пришли к нам с Запада, где такая модель, ориентированная на извлечение прибыли, и возникла.
– Есть, в конце концов, антреприза…
– Да. Все это так. Но по большому счёт это называется шоу-бизнес. Само слово за себя говорит. Где есть предприниматель, который берёт всю ответственность на себя, соответственно он зарабатывают деньги, ни от кого не завися. Для западной модели это, возможно, вполне приемлемо, но нам пока что тяжело, у нас свои традиции. И не зря существует репертуарный театр, где мы ставим классику или современную драматургию. И если мы будем уходить только в коммерческие проекты, то во что превратится наш театр?
– А вы считаете, что приход предпринимателей, вчерашних коммерсантов, в театральную деятельность опасен или даже губителен для театра?
– С моей точки зрения, да. Хотя это спорный вопрос, и предполагаю, что многие со мной не согласятся. Есть пришлые руководители театров, которые никогда до этого не работали в театре. Если и были зрителями, то не частыми. Они разбираются в экономике, в инженерии, в юриспруденции, т.е. такие люди, которые хорошо руководят бизнесом. Но, на мой взгляд, этого мало, а во главе театра должен быть тот человек, который не только теоретически представляет, что такое театр, а который с этим делом знаком близко и знает всё изнутри.
– С другой стороны, согласитесь, есть опасность и другой крайности, когда руководитель не очень хорошо разбирается в экономических и правовых вопросах.
– Согласна, должен быть какой-то баланс творческого начала и в то же время, учитывая наши реалии, каких-то экономических знаний. Конечно, хороший руководитель театра – это хороший менеджер, сочетающий эти качества.
Театр в провинции больше, чем театр
– У нас в провинции любят говорить об особой миссии, особом месте театра в культурной жизни региона. Что театр – чуть ли не основа или, как модно сейчас говорить, скрепа культурного пространства региона. Как вы считаете, театры действительно такую роль играют в культурной жизни? Может, потому, что зачастую многие другие виды культурной деятельности ушли, а театр стоит, работает, несмотря ни на что?..
– Я думаю, что да. А без театра я вообще не представляю, как может существовать общество. Как может существовать культура и духовность. Конечно, сейчас многие отошли от традиционных духовных ценностей, каких-то культурных привычек и традиций, и в основном проживают всё своё свободное время в телефонах и телевизорах. Но поверьте мне, человеку стоит один раз прийти в театр, как его «засосёт» в хорошем смысле этого слова. А если ещё и попадёт на хорошую постановку, увидит её, то тем более. Не надо увлекаться коммерцией, не должен театр быть коммерческим. Никогда театр не будет доходным. Он будет приносить себе какие-то доходы, но прокормить себя сам он не сможет. Поэтому театр обязательно должен думать о том, что он ставит.
– Но ведь есть план, наверное, 300 спектаклей в год, столько-то новых постановок. И его надо выполнять…
– Обязательно, ведь это часть наших обязательств. Я не буду раскрывать финансовую сторону наших договоренностей с краевым правительством. Не хочу кого-то напугать, рассмешить или ещё что-то. Бюджет складывается из заработной платы, налогов, коммунальных платежей и расходов на содержание здания. Самая значительная часть расходов – заработная плата.
– При этом нужно понимать, что зарплата совсем невысокая. Это не секрет ни для кого.
– Так ведь на зарплаты налоги начисляются! Поэтому эта сумма, пусть и не слишком большая изначально, все-таки в итоге удваивается. Две трети доходов мы получаем из краевого бюджета, остальное, около трети, зарабатываем сами. Это внебюджетные доходы, основным источником которых является продажа билетов, буклетов и программок, аренда зала для проведения каких-то мероприятий. Если сравнивать с другими театрами, то везде живут очень по-разному. Ну, а Москва – это вообще как другое государство. Москвичи много зарабатывают за счет антрепризы, гастролей по стране – ездят, трясут наши кошельки и зарабатывают на этом приличные деньги. В столице есть театры, которые действительно хорошо живут, и они могут позволить себе дорогие постановки, приглашать любых режиссёров с любыми гонорарами.
– А вы не пробовали как-то увеличить свои доходы? Так, навскидку, продавать видео со спектаклями…
– Чего мы только не пробовали! Какие-то маркетинговые ходы с различными акциями! Придумывали делать программку с какими-то там головоломками, магнитики. Больших денег это, конечно же, не приносит. Но хороший пиар всегда необходим.
– То есть вы понимаете, что без пиара, без формирования и продвижения имиджа в наше время никак?
– Точно, вообще никак! Поэтому пусть это приносит большие деньги, но, как говорится, копеечка к копеечке и получается – небольшой капитал. Конечно, мы думаем, на чём ещё можно заработать. Но мы репертуарный театр, поэтому нам углубляться в коммерцию совершенно ни к чему. А если принять во внимание то, что мы к тому же театр для детей и молодёжи, где у нас есть определённая стоимость билета и мы её превышать не можем…
– Такое социальное обременение…
– … поэтому, что мы можем заработать?
У меня есть мечта…
– Ирина Владимировна, применительно к вашему театру, есть ли у вас какая-то стратегия управления? Перспективный проект, который существует пока что в голове или на бумаге? Может быть, ваш генеральный спонсор, т.е. краевая власть, требует план развития на ближайшую «пятилетку»? Или вы не строите таких планов?
– Я бы не называла это стратегией, это планы. Конечно, они у театра есть. Мы прекрасно понимаем, что работаем для детей и молодёжи в основном, поэтому стараемся выбирать пьесы и драматургию, которая бы соответствовала возрасту, школьной программе. Общеизвестно, что дети перестали читать. Поэтому, ребёнок милый, хотя бы приди и посмотри произведение в театре! Ту же «Грозу».
– Но ведь эти спектакли, при всей их полезности, бурной общественной реакции не вызовут, не станут культурным событием…
– Да, наверное, это не те кассовые спектакли, когда зритель бежал в кассу за билетами, а в театре был бы аншлаг. Но с другой стороны, я понимаю, что если мы берём школьную программу, то залы у нас будут полные, потому что придут школьники. Это не секрет, это планирование. Поэтому, исходя из того, какую постановку мы берём, мы должны понимать, что, допустим, в октябре в школах проходят Островского, значит, нужно постараться и приурочить спектакли к этой поре. Если наступают школьные каникулы, то, естественно, ориентируемся на начальную школу.
– Такой маркетинговый ход в известном смысле…
– Разумеется! Соответственно как-то начинаешь подбирать репертуар, формировать афишу. При выборе постановки, пьесы помогает заведующий литературной части, которая готовит мне предложения как руководителю. Дай Бог, сейчас появится главный режиссёр, то и ему. И после этого идёт выбор пьес, которые мы будем ставить в сезоне. Как правило, мы готовим наш план на три года вперёд.
– Планируете ли в ближайшие три года масштабные постановки, которые требуют серьёзных вложений? Такие театральные блокбастеры, которые, может быть, не каждый год может позволить себе провинциальный театр?
– Я даже и не знаю… Боюсь сглазить! У нас есть в планах одна постановка на 2018 год. Хотим осуществить ее перед III Золотухинским фестивалем. Название не скажу, сейчас идёт подготовка. Там мы хотим… Будем обращаться в посольство.
– А в посольство какое, если не секрет?
– Чехии. Не могу сказать, что это будет какая-то мировая постановка. Но в масштабах края, думаю, будет заметным событием. Да и в России чтобы о нас узнали и о нашем фестивале Золотухина. Ведь в будущем году мы будем проводить его уже в третий раз.
– У нас он один такой?
– Да, уникальный. Там не только молодёжные театры. И то, что у нас раз в два года проводится этот фестиваль, понимаете, мы уже о себе заявили этим событием.
Больная тема
– Вы сказали о вашей стратегической постановке, которая будет для вас очень важна. Вообще сколько стоит поставить новый спектакль? Это же дело капиталоёмкое. И из каких источников средства на эти цели закладываются? Либо вы дополнительно что-то получается, какие-то гранты? Может быть, со спонсорами и меценатами работаете? С этим, кстати, как обстоят дела?
– Давайте поговорим об этом, для нас это больная тема. Слово такое есть, а самих меценатов – увы, нет. Где они, кто оплачивал полностью постановки, театры строил, возил на гастроли в Европу?.. Сейчас нет таких меценатов. По крайне мере, в Алтайском крае не знаю таких. У нас нет меценатов, но есть друзья театра, которые могут каким-то образом помочь. И то это не финансовая помощь, а, допустим, конкретные пожертвования на приобретение какого-то материала для постановки, что-то такое.
– То есть постоянного покровителя нет, каким был Савва Морозов?
– Нет. Есть скорее благодарные зрители, которые любят наши спектакли, не пропускают ни одного, а меценатов нет. Хотя я считаю, что наши театры очень достойные. Театр музыкальной комедии, драматический театр, ну и, конечно же, наш молодёжный театр.
Знакомые все лица!
– Ирина Владимировна, а так иногда замечаете в зале, за занавес глядя, знакомые лица? Чиновников, предпринимателей, каких-то известных людей?
– Вижу.
– А кто из чиновников чаще всего ходит?
– Безрукова Елена Евгеньевна (начальник краевого управления по культуре и архивному делу – прим. ред.).
– Ну, ей по долгу службы положено. А ещё?
— Нет-нет, она действительно этим интересуется. Ей не всё равно, что идёт в театрах. Даниил Владимирович Бессарабов приходит.
– Александр Богданович (Карлин, губернатор Алтайского края – прим. ред.) бывает?
– Очень часто ходит. А если его супруга в этот момент в Барнауле, они приходят вместе. Это очень приятно.
– Вас заранее предупреждают, что будет губернатор?
– Конечно, насчёт него сообщают. Щукин Андрей Евгеньевич присутствует не только по службе, но ему и самому нравится. Да, ходят чиновники…
– И бизнесмены тоже ходят? Вы их, наверное, меньше знаете в лицо.
– Отвечу так: мы их зовём.
– Губернатор же как-то предлагал им выкупать кресло на сезон…
– Я помню эти слова. После спектакля «Ползунов» в музкомедии, это была как раз мировая премьера и действительно это достойный спектакль, который связан с Алтайским краем. Ну что нам ещё нужно? Прославление своего города, патриотизм… Не думаю, что многие приобрели такие абонементы, просто разово сходили, и на этом всё закончилось.
– Кто же тогда помогает ставить новые спектакли?
– Да то же государство! Есть система грантов. Вот недавно мы выиграли грант губернатора Алтайского края, поставив спектакль «Гроза». Как раз грантовая поддержка была при постановке мюзикла «Ползунов». Существуют ещё гранты Министерства культуры, туда мы часто отправляем запросы на постановку того или иного спектакля. Но там всё сложнее. Когда я смотрю, заходя на сайт министерства, кому какие деньги дали становится смешно и грустно одновременно. Одним и тем же дают хорошую сумму, а так, чтобы разбавить этот список, то там доходит до смешного – 10, 20 тысяч рублей дают каким-то периферийным театрам. Как-то не очень нам в этом плане везёт. Есть еще гранты Союза театральных деятелей, но и они не слишком существенные.
Вот и остается рассчитывать только на краевую власть. У нас в театре существует отдел развития, где смотрят, где и какие гранты выделяют, куда мы можем подать заявки. Даже опять же формируя вперёд постановочный план, если мы видим, что существует грант, где указана молодая режиссура, то мы срочно ищем молодого режиссёра – вдруг получится?
– Это на самом деле печально. Есть такая пословица, это я к сравнению провинциальных и московских театров: «У кого жемчуг мелкий, а у кого суп пустой». То есть одним очень много, а другим ничего. Кстати, по поводу всех этих разговоров, которые возникли вокруг известных фигур (Райкина, Серебренникова). В обществе заговорили: как вообще расходуются бюджетные деньги? В те ли руки они попадают? Деньги-то большие, сотни миллионов рублей… Вы вот не назвали размер своего бюджета, но думаю, что вполне сопоставимы с вашим годовым бюджетом…
– Я с большим уважением отношусь к Константину Райкину…
– Мы это не обсуждаем. И Серебрянников очень талантливый человек.
– Дело в том, что как можно в принципе обижаться на государство, как можно кусать руку, которая тебя же и кормит. На что обиды? Их хорошо финансируют. По большому счёту им вообще не запрещают ставить что-либо. Они регулярно выезжают на гастроли за границу. Я не знаю, какие могут быть обиды у этих театров.
Анатомия успеха
– Ирина Владимировна, мы говорили с вами о новых постановках. С вашей точки зрения или исходя из вашего театрального и директорского опыта, в чем залог успешности, кассовости спектакля в Алтайском крае?
– Начну с того, что аудиторию мы свою изучаем и делаем акценты на выборе драматургии, это естественно. Что касается выбора спектаклей, понимания кассовый он или нет, то для того, чтобы выбрать пьесу, для того, чтобы понять понравится она или нет публике, то я должна это произведение знать, сама его прочитать, я должна это каким-то образом представить ее на сцене. И, конечно, знать своего зрителя. Он у нас позитивный, на комедию всегда ходит хорошо, всегда любит музыку. Хотя… В завершившемся сезоне мы поставили спектакль «Иллюзии» по пьесе Ивана Вырыпаева. И ко мне было очень много вопросов, почему я выбрала эту пьесу. А вдруг зрители не пойдут? А кому это надо?
– Кто вам эти вопросы задавал, если не секрет?
– Журналисты и спрашивали. Это же вроде не для нашей аудитории. На что я смело отвечаю, что выбрала эту пьесу я. Я прекрасно понимала, что на этот спектакль зрители пойдут. Кто-то пойдёт из интереса, ведь поставил Иван Стебунов. То, что мы его пригласили попробовать себя в режиссуре, это тоже своего рода маркетинговый ход. Многие театры и их руководители, мои очень хорошие друзья, этим пользуются. И зритель тоже очень хорошо откликается. Считаю, чтобы зритель ходил, нужно брать хороший спектакль, хорошего режиссёра, хороших актёров, хорошую сценографию, костюмы, музыку.
– Ну, это в идеале…
– Пусть так! Но когда это всё получится, то тогда всё сложится. Поэтому, несмотря на то, что хочется достойного финансирования, но даже из того, что у нас есть, мы стараемся делать качественный продукт. К тому же, театр – это вообще такой фокус, обман. Когда ты понимаешь, что у тебя нет денег на бархат, то можно заменить каким-то другим материалом.
– Вам, как директору приходится и об этом думать?
– Я думаю об этом постоянно (смеется). И когда художники предлагают сценографию, когда мы начинаем смотреть, из чего это будет сделано – из какой фанеры, из какого поликарбоната, ткани и так далее, то тут уже активно включаюсь я и начинаю предлагать. Опять же это всё с обоюдного согласия. Творческие люди ведь очень бывают вредные порой. Поэтому я начинаю предлагать, чем можно заменить, где можно удешевить, но чтобы не испортить общее впечатление.
Сильный директор
– Ирина Владимировна, один московский критик написал, что сильный и крепкий директорский театр (потому что есть же ещё режиссерский театр) – это феномен нашего провинциального театра. Потому что с режиссерами на периферии напряжёнка, худруков в театре зачастую вообще нет. Директор – и царь, и Бог, и репертуаром занимается, и финансирование обеспечивает, и ремонт организует… Стабильной труппы зачастую нет. Директор – стержень, на котором весь театр держится. Вы согласны? И считаете ли вы себя сильным директором?
– Я согласна с этим. Вы знаете, лично мне заниматься разными вещами, и творческими, и административно-хозяйственными не составляет никакого труда. Никаких проблем у меня это не вызывает. Во-первых, это саморазвитие, когда ты сама занимаешься подбором репертуара, когда ты в курсе всего, что происходит в театре. Не только в финансово-экономических и чисто хозяйственных вопросах разбираешься, но когда ты погружен в творческие проблемы, в них ещё и что-то понимаешь. А я, извините за мою нескромность, разбираюсь, погружена, понимаю… Поверьте, это вовсе несложно, более того – это интересно и приятно. Если честно, я за директорский театр. Больше за, чем против.
– Как мне кажется, у нас «режиссерского театра» в Алтайском крае никогда и не было. Всегда был сильный директор, а что касается режиссёров, то тут уж как придётся.
– В новом сезоне к нам придёт главный режиссёр. Я долга смотрела и выбирала режиссёров. Желающие есть, но другой вопрос: смогут ли они возглавить театр, стать лидером его творческой жизни?
– Это был ваш выбор?
– Да, конечно. Потом согласовываем с управлением.
– И кто станет главным режиссёром МТА?
– Денис Евгеньевич Малютин из Новосибирска. Два года он был главным режиссёром Уссурийского драматического театра имени Комиссаржевской. До этого он служил много лет актером в новосибирском театре «Глобус». Мне его рекомендовал Сергей Николаевич Афанасьев, который у нас один сезон был художественным руководителем. Его мнение важно для меня, он человек авторитетный.
– Вы довольны своим выбором?
– Посмотрим. Пока что, да. Одно дело поставить спектакль и уехать, другое дело — здесь жить, решать вопросы и проблемы.
– Не секрет, что Золотухин был неким брендом молодёжного театра Алтайского края. Увы, большой мастер ушёл, но много ходило разговоров, что появится замена. Сложно заменить Золотухина, но понятно, что какая-то статусная фигура может взять шефство над театром, продолжив дело Валерия Сергеевича. Губернатор даже как-то обмолвился, что есть на примете такой человек.
– Правда? А я не слышала. Думаю, что совершенно не обязательно опираться на какую-то фамилию лишь для того, чтобы это был бренд. Нужно, чтобы театр жил и развивался. Главное, что в своё время задумал Золотухин, это строительство театра. Естественно, он думал и о будущем театра во всех его ипостасях. Самое главное это сохранить. Поверьте мне, профессиональные и талантливые люди есть, и если их имена не столь известны пока, то это только дело времени.
– Коль зашла речь о губернаторе, о развитии театра. Вы регулярно встречаетесь, наверное, с губернатором, с Безруковой, когда приходите и обсуждаете бюджет, например. Что вам хотелось бы улучшить в вашем сотрудничестве с властью? Всегда же есть, над чем работать. Или всё замечательно? Дают деньги и ладно?
– Вы знаете, наверное, я ещё молодой руководитель в том плане, что я всего три с половиной года, поэтому я не могу сказать, что приходя к губернатору, я говорю, не стесняясь, что мне нужно.
– То есть дверь пинком не открываете…
– (Смеется). Конечно, нет. Да и делать так никогда не буду.
– Но встречались?
– То, что власть и лично Александр Богданович интересуется театром и положением дел в нём, это совершенно точно. Помогает по мере возможностей, которые существуют в крае. Я вспоминаю 2016 год, который был очень тяжёлым в экономическом плане. Не только в Алтайском крае, но и в целом по стране. Помните, когда у нас пошла такая оптимизация? Сокращение заработной платы на пять процентов и так далее. А спектакли мы ставить должны. Потому что если мы их не поставим, не будет доходов вовсе, не будет зрителей.
– У вас есть обязательства, в конце концов…
– И это, конечно, тоже. Н вы понимаете, что нельзя «заляпуху» какую-то ставить, исходя из того, что, ага, не даёте деньги, ну и нате! Так нельзя. Это себя не уважать, и мы так не можем. В прошлом году были серьезные финансовые сложности с уплатой налогов, выплатой заработной платы, денег не хватало катастрофически. И на самом деле наше обращение к губернатору очень сильно помогло. Проблемы решились очень быстро. Поэтому я выдохнула: хорошо, что нас слышат. Поэтому всё, что касается взаимодействия с властью и губернатором, то оно существует. Я стараюсь находить правильные слова, объясняя, почему мне что-то нужно и зачем. Аргументирую каждый свой поход и каждое своё слово. Может, поэтому нас слышат. И я это говорю без прикрас, без дифирамбов.
Судьба и выбор
– Как попали в театр? Это случайно произошло или вы к этому шли целеустремленно и сознательно?
– К этому я шла всю жизнь, в этом я жила и живу. Потому что я изначально из актёрской семьи, я выросла в театре. Моя семья из Красноярска, но родителей в своё время пригласили в Алтайский краевой театр музкомедии, и вот так мы много лет здесь живём. Родители всю свою жизнь отдали родной сцене. Они заслуженные актёры России: Любовь Васильевна Августовская и Владимир Николаевич Филимонов, который впоследствии стал главным режиссёром, а потом и художественным руководителем.
– Вот как!.. Так вы театральный ребенок, выросли за кулисами?
– Вся жизнь прошла в театре. Я помогала маме учить роли, реплики. Знаю все вокальные партии до сих пор. А папин руководящий опыт надолго отложилось в памяти. Он был сначала главным режиссёром, а потом художественным руководителем нашей музкомедии. И, наверное, это сыграло свою роль. Но если честно, я другой руководитель. Помнится, злые языки говорили, что всё, Лысковец назначили, а руководить театром будет папа. А на самом деле время поменялось. Если я прошу совета у папы или у мамы, то апеллирую к их жизненному опыту. Но я не могу к ним обратиться по экономическим вопросам, юридическим или техническим. Я точно не найду ответа на свой вопрос. Но за человеческим мудрым советом обращаюсь к ним и считаю, что это правильно. Поэтому вопрос быть мне в театре или нет, не стоял.
– А почему именно директором?
– Так получилось. Хотя я собиралась поступать в ГИТИС. Хотела стать актрисой и мечтала учиться только в ГИТИСе.
– Актрисой драматической?
– Нет, я хотела в музыкальную комедию, хотя вокалом я не занималась специально. Почему-то я думала, что если я в театре музыкальной комедии, то я и спеть и станцевать смогу.
– Вы не поступили?
– Нет, я просто не поехала на вступительные экзамены из-за некоторых обстоятельств. Была большая авария, где погибли люди.
– Не жалеете, что обстоятельства так сложились?
– Не знаю.
– Тянет на сцену?
– Тянет, но я понимаю, что время вспять не повернуть. Хотя… Мы вот разговаривали с актрисой Еленой Яковлевой, когда она была у нас лет десять назад. Разговорились и выяснилось, что она только в 30 лет поступила в театральное. В общем, никогда не поздно…
– Есть другой пример – Ирина Апексимова. Известная, состоявшаяся, успешная актриса стала директором театра. Да какого – Таганки!
– Её уже заклевали бедную. Что же люди не порадуются за успехи ближнего?
Директорский матриархат
– У нас в «директорском корпусе» нашего театрального сообщества, по-моему, какой-то матриархат. Директора всех ведущих театров – женщины. У вас конкуренция есть вообще на уровне региона? Борьба за зрителя? Или же вы, наоборот, сопереживаете и болеете друг за друга?
– Объективно мы – конкуренты. И не все такие мягкие и пушистые. Ой, пусть у вас будет больше зрителей, а у меня меньше… Да ни за что! Поэтому конкуренция есть, но она здоровая и цивилизованная. Мы хорошо встречаемся и общаемся друг с другом.
– А обижаетесь иногда друг на друга? Бывают же ситуации, когда кто-то где-то на кого-то наехал? Или высказался иронично? Театральная жизнь, она ведь такая…
– Не знаю, я по-другому воспитана. Наверное, из-за того, что с детства в театре и насмотрелась этих интриг, поэтому мне это неинтересно, я это всё пережила. Я лучше порадуюсь искренне за коллег. Я долгое время проработала в музыкальной комедии, в драматическом театре, поэтому я всех знаю и люблю. Зачем мне злорадствовать? Я, наоборот, радуюсь за коллег, и хочу, чтоб они отвечали нам взаимностью. К тому же у нас есть Совет директоров алтайских театров, который возглавляет Любовь Михайловна Березина, директор драмтеатра. На наши совещания, где-то раз в квартал, обязательно приходят представители управления по культуре. К примеру, Елена Евгеньевна (Безрукова, начальник управления – прим. ред.). Решаем, как не дублировать репертуар, не повторяться в выборе пьес, не наслаивать премьеру на премьеру. В интересах зрителя. Хотя я считаю, что в любом случае у каждого театра свой зритель. Я это знаю, поскольку работала со зрителями в разных театрах. Тот, кто ходит в театр музыкальной комедии, никогда не пойдет в драму или в молодёжный театр. Может быть, только один раз и то из-за какого-то любопытства.
У музыкальной комедии своя аудитория. Театр был всегда посещаемым, оперетту любят. Жанр весёлый и красочный. Туда приходят отдохнуть. В драму же приходит другой зритель, интеллектуалы. А у нас свой зритель – молодёжь, дети. Есть у нас такие постановки, как «Вишнёвый сад», где более зрелый зритель. У каждого театра свой зрительский сегмент и не нужно бояться пересечения. Поскольку у нас театров в городе не так много, поэтому правильно, что мы выбрали такую политику – не мешать друг другу.
– Это полезно? Так сказать, сверить часы. Или вы и так общаетесь?
– Скорее да, чем нет. К слову, на этот совет директоров приезжают из Бийска и Рубцовска, где тоже есть театры. Встречаемся, разговариваем, обмениваемся эмоциями, какими-то новостями.
– Бийчанам и рубцовчанам, думаю, сложнее, чем вам. Ведь они – муниципальные театры…
– Наверное, да. Я очень уважаю директора Бийского театра. Мне кажется, что она делает всё возможное, чтобы театр существовал. А ведь там и зал небольшой, на 200 мест, и доходы низкие…
Жизнь не мыслю без театра
– У меня складывается впечатление, что вы очень современный человек, привыкли быть в тренде, в тонусе. С вашей точки зрения, насколько эффективна ваша работа? И кто вашу работу должен оценивать?
– Не могу сказать, что я на 100 процентов собой довольна и всё всегда делаю правильно. Только какой-то самодур может быть абсолютно уверен в себе, нормальные люди всегда сомневается. Я никогда не стесняюсь учиться. Я никогда не стесняюсь кому-то позвонить и спросить совета.
– Ошибки свои признаёте?
– Да, признаю, и переживаю очень сильно. У меня замечательная семья, великолепный супруг, который всегда меня поддерживает, хотя он совершенно далёк от театра. Он занимается своим бизнесом. Но он находит очень много хороших слов, порой таких правильных и нужных. Я не стесняюсь извиниться, если я не права.
– Хорошо, что вас окружают такие люди, с которыми можно посоветовать.
– Да, это моя семья, мои родители. Я постоянно нахожусь в хорошем тонусе.
– Это видно по вам, чувствуется.
– Я люблю улыбаться.
– А есть ещё какое-либо увлечение?
– Нет, вся жизнь – театр.
– Вы не можете отвлечься от работы, хоть ненадолго забыть про нее?
– Я так не могу. И мои друзья прекрасно знают, какая я. Благодаря мне некоторые друзья полюбили театр. Всех заразила (смеется).
– Спасибо за разговор.
Артем Кудинов
Источник: «Капиталист»
