«Алтапресс»: Бениамин Коц ставит в барнаульском театре волшебную трагедию о синдроме Питера Пэна

19 и 20 октября Молодежный театр Алтая представит спектакль «Мой папа – Питер Пэн». Барнаульцы видели эскиз постановки в июне этого года на лаборатории #Всмысле. Теперь это будет полноценное представление. И, судя по всему, оно претендует на то, чтобы стать большим событием в театральной жизни края. Режиссер «Питера Пэна», студент магистратуры школы-студии МХАТ Бениамин Коц рассказал altapress.ru о мальчишеском синдроме у мужчин, выставке воспоминаний и спектакле-мультике.

Синдром Питера Пэна

– Пьеса «Мой папа – Питер Пэн» – о том, как взрослый мужчина притворяется перед сыном сказочным героем, умеющим летать, чтобы избежать семейных бытовых проблем. Чем вас зацепила эта история?

– Это история для меня – поиск того, как сохранить в себе ребенка, но при этом стать ответственным взрослым, поиск некой гармонии. У меня было ощущение, что я и сам страдаю синдромом Питера Пэна, поэтому хотел с этим разобраться.

Мужчина не хочет взрослеть, брать на себя ответственность за семью, за детей, за все происходящее. Есть мир взрослых, к которому нужно подстраиваться, чтобы заработать, чтобы выжить. Именно нужно. А Питер Пэн – это человек, который делает только то, что хочется.

Я до недавнего времени тоже делал только то, что хочется. Мне повезло, что только сейчас, в 29 лет, мне надо делать «что надо». Это тяжело.

– Эта попытка поиска гармонии удается герою спектакля?

– Она может удастся только Рассказчику – повзрослевшему сыну героя. Он для этого и возвращается в свое детство, анализирует свои отношения с отцом, чтобы, во-первых, разобраться в себе, во-вторых, рассказать другим, чтобы предостеречь от ошибок.

Быть открытым

– Что должен почувствовать зритель, посмотрев спектакль?

– Я бы хотел, чтобы зритель вышел с мыслью о том, что нужно быть очень внимательным к тому, что мы делаем и говорим. Время нельзя вернуть назад, и мы можем пожалеть о тех поступках, которыми мы делали больно нашим близким.

Ситуация очень сложная. Папа дает сыну столько радости и настоящего детского счастья. Даже то, что он в конце концов «улетает», нельзя воспринимать как-то негативно, папа ведь так поступил, чтобы сохранить веру ребенка в сказку. Взрослый Рассказчик понимает и трагическую, реальную суть этого «полета», и метафорическую: на самом деле это полет веры в то, что мир можно изменить.

– А можно?

– Во всяком случае, стоит попытаться. Рассказчик это знает. Если мы не будем открыты миру и не будем получать боли, то не сможем получить и счастье. Можно ведь закрыться совсем от всего.

– В каком возрасте надо смотреть ваш спектакль?

– По моим ощущениям, всем старше 6 лет. Впрочем, там очень серьезные темы и непростая подача. В любом случае, это спектакль для семейного просмотра. В афишах в итоге стоит 12+, но если кто-то придет с детьми помладше, тоже будет интересно. Сейчас вообще очень сложно судить, кто и в каком возрасте может понять ту или иную идею.

В двух стульях

– Те, кто видел эскиз «Питера Пэна», все как один в восторге. Многое ли пришлось дорабатывать? Спектакль будет похож на то, что мы видели?

– Эскиз – это быстрая работа. На все была неделя. Это такая встряска. Нужно сделать здесь и сейчас, с новыми людьми. Тут некогда остановиться и что-то осмыслить — просто «производи».

Меня, вообще, немного раздражает этот ритм современных театров, когда постановку делают за две-три недели. На полноценный спектакль надо два-три месяца, чтобы позволить себе сделать все не торопясь, где-то взять перерыв, над чем-то подумать подольше.

То, что у нас был эскиз, помогает: мы знакомы с актерами, они знают роли, я знаю, что от них ожидать. Мы уже «словили» некий контакт.

Есть и минус. После эскиза у многих есть ощущение, что и так все нормально и нечего тут додумывать. На самом деле в каждой сцене мы что-то пропустили и сейчас дорабатываем.

Спектакль точно будет красивее: специально сделаны декорации и костюмы. В эскизе было три стула и диван вон из фойе принесли. С другой стороны, проще справиться с двумя стульями, чем с тем большим миром, который нарисовал художник. Мы должны как-то обжить этот мир.

Стоя, сидя – в движении

– Как технически будет устроен просмотр спектакля? В эскизе вы усаживали зрителей на движущийся сценический круг.

– Да, так и будет. Повествование в спектакле – это воспоминания Рассказчика. Зритель должен вместе с ним вернуться в детство. И круг задает движение времени. Мы вместе с Рассказчиком сегодня, а потом отправляемся в некое путешествие.

На круге поместится около 60 человек. Еще будут стоячие места. По 15 с каждой стороны. Точнее это «ходячие» места. Эти зрители могут ходить вслед за кругом. Разница – большая. В круге ты в любом случае «едешь», вне его можешь ходить самостоятельно в своем ритме, в какой-то сцене можно «задержаться» подольше.

Мы с художником создаем своеобразное пространство выставки прошлого.

Изначально планировалось, что все зрители будут стоять, но решили, что кому-то из старшего поколения, может быть, будет тяжело и неудобно. При этом есть выездной вариант спектакля. В тех театрах, где нет сценического круга, все зрители будут «ходячими».

– Это некий перформанс. Зрителя как-то привлекут к действию?

– Нет. Он не сможет повлиять на ход спектакля и на события, от него ничего не зависит. Но можно споткнуться о лежачего артиста. Такое уже было на эскизе.

Прямого взаимодействия не будет, но есть моменты, когда зритель может что-то ответить артистам.

Актер и герой

– В пьесе немного действующих лиц – Мама, Папа, Мальчик, Расказчик и Учительница. Дополните кем-то этот список?

– Дополнительных повествующих героев не будет. Но будут, возможно, персонажи-метафоры.

– Какие у вас требования к актерам, которые заняты в этом спектакле?

– Нужно дистанцироваться, отстраниться от своего персонажа. Актер не равен своему герою. Думаю, что сегодня в театре устаревает эта идея: «Я играю персонажа, значит, я и есть он». И не дай бог хоть на секунду «выйти из роли». Это обман, и зритель его прекрасно видит.

Я за то, чтобы зритель понимал, что это всего лишь игра. Актер играет, сочувствует герою, но он не герой. Он может в серьезной сцене повернуться к зрителю и улыбнуться. И дальше играть серьезную сцену.

Надо поддержать эту легкость. Да, мы рассказываем непростую и трагичную историю, но это все игра.

Театр в подробностях

– Спектакль – это не только актеры, но и декорации, свет, звук. Кто работает с вами в команде?

– Это мои единомышленники, которых я собрал за пару лет работы в театре.

Художник-постановщик – Алексей Силаев из Санкт-Петербурга. Мы работаем не в первый раз. Мы решили, что восстановим утерянный в современном театре способ совместной работы художника и режиссера.

Обычно художник приезжает в начале работы над спектаклем, раздает задания производству и уезжает, вся остальная работа идет без него. Алексей приехал вместе со мной. Он ходит на репетиции, мы вместе придумываем, как поставить мизансцены, как использовать декорации, докручиваем идеи, которые рождаются прямо сейчас.

Художник отвечает за все визуальное в спектакле, а актер – в каком-то смысле тоже становится декорацией, точкой в общей композиции. Я выстраиваю сцену, а художник может подсказать, где лучше стоять, сидеть или лежать актеру, чтобы все в пространстве выглядело гармонично.

Есть еще Эмиль Авраменко – художник по свету. Мы тоже давно знакомы. Это такой чуткий человек, трепетно относится ко всему, что видит, и знает, как «подсветить» ту или иную сцену.

Музыка, конечно, будет. Мы создаем спектакль как мультфильм, где сначала мы «оживляем» персонажей, а потом их озвучиваем. На все – две недели. Уже есть наброски.

Алексей Востриков займется не только, собственно, музыкой, но и саунд-дизайном – это одно из новых направлений в современном театре. Звуком тоже можно нарисовать картину. Есть четыре колонки по периметру. Звуки идут с разных сторон и не одновременно, ближе или дальше – мы создаем объемное пространство вокруг зрителей. Так театр становится более подробным.

Когда все складывается в одну картину, – это самое интересное время. Надеюсь в последние дни работы над спектаклем мы взлетим. Как Питер Пэн.

Что известно о Бениамине Коце

Режиссер родился в Польше в 1990 году. В 2017 окончил Санкт-Петербургскую академию театрального искусства, курс Ю.М.Красовского. В 2016 году поставил спектакль «Венчание» В. Гомбровича на малой сцене театра им. Ленсовета, который стал итогом лаборатории под руководством Ю. Бутусова.

Участвовал в читках пьес выпускников-драматургов академии «Просто пьесы» и «Эдип советует присмотреться» на Новой сцене Александринского Театра (2017).

Поставил спектакль «Дневник. Игра в Гомбровича» на малой сцене Новой Сцены Александринского Театра в Санкт Петербурге (2018). Ассистент Режиссера Виктора Рыжакова в роботе над спектаклем «Иранская Конференция» И. Вырыпаева в Театре Наций (2019).

Режиссер читки пьесы «Благополучие» М. Белькович на фестивале «Любимовка 2019». Студент магистратуры при школе-студии МХАТ и Центре имени Мейерхольда.

Надежда Тиунова

Источник: «Алтапресс»