«Алтапресс»: один герой и пять трупов – в Барнауле взялись за «Гамлета»

Молодежный театр Алтая готовит премьеру «Гамлета». Режиссирует постановку Татьяна Безменова. Она рассказала altapress.ru, надо ли сдувать пыль веков с шекспировской трагедии, и пообещала, что в постановке будет немало открытий и режиссерских рискованных экспериментов.

Зачитаны до дыр

– Зачем нам знать историю датского принца Гамлета?

– Абсолютно точно не потому, что это какое-то политическое и социальное высказывание. Если бы речь шла только об этом, трагедия не дожила бы до наших времен.

Постановка «Гамлета» – до сих пор одна из самых востребованных по всему миру. В первом фолио Шекспира, которое хранится в Оксфорде, два текста зачитаны до дыр и промаслены: «Ромео и Джульетта» и «Гамлет». Значит, люди читали их и тогда.

Сюжетных линий в мире не так много, и «Гамлет» интересен не сюжетом, а глубоким философским рассуждением о миросоздании вообще, о том, насколько справедливо или несправедливо выстроена жизнь, божественна ли она. И главный вопрос: что нас ждет за пределами мира, существует ли бессмертие души или впереди только хаос и нет смысла в борьбе.

На самом деле есть очень много вопросов, на которые никогда никто из нас (вне зависимости от степени величия) не сможет ответить однозначно. Может, автор таких вопросов и не ставил, а потом все шекспироведы мира скрещивали шпаги в спорах.

У нас даже дежурный монтировщик, который сидит на репетиции, говорит, что это и его ситуация тоже, хотя сюжет вроде как далек от наших дней.

«Гамлета» нужно ставить и для зрителя, и для труппы, и для режиссера. Это материал, на котором растут все.

– Многие считают, что сейчас не время для «Гамлета», он не будет понят.

– Да, профессор Алексей Бартошевич считает, что сейчас не время «Гамлета», и называет два сегодняшних произведения – «Мера за меру» и «Венецианский купец».

Русский Гамлет – это борец Высоцкий или интеллектуал и философ Смоктуновский. Есть море других прочтений, все они имеют право на существование. Шекспир дает нам универсального человека, но не на наш суд, а на наше изучение. Именно этим интересен материал.

Герой и месть

– «Гамлет» – это все же история борьбы и мести. О чем должен подумать зритель?

– Ситуация возмездия ставит главный вопрос: я беру на себя функцию Бога и начинаю рулить или не имею на это права. Позже Достоевский об этом напишет. Мне нужно молчать или действовать? Что произойдет, если я решу выбрать второй вариант?

Посмотрите, вот первая жертва – Гамлет ошибся и убил невинного Полония, следом за ним умирает Офелия, еще более невинная. И дальше – больше: на руках у Гамлета пять трупов.

Тема близка сегодняшнему дню: если произойдет преступление и ты об этом узнал, то что ты сделаешь? Будешь молчать и таиться, всем расскажешь, вызовешь полицию? А может быть, ты выносишь хитроумный план и попробуешь в одиночку совершить возмездие?

Кто такой Горацио

– Гамлет по сути одинок в своих терзаниях. Какое значение будут иметь другие сюжетные линии и связи?

– Мне всегда было интересно, почему Офелия сошла с ума после смерти своего отца. Он же тиран, он ей всю жизнь портит. И мы здесь ничего не выдумываем, Шекспир дает нам ответ. Офелия, Лаэрт и Полоний – крепкая семья, они невероятно любят друг друга. Отец все делает для своих детей, фактически и гибнет за них. После его смерти у Офелии земля ушла из-под ног.

Горацио – один из самых интересных героев. У Шекспира редко такое бывает, чтобы с персонажем за все повествование ровно ничего не произошло. Даже предатели Розенкранц и Гильденстерн претерпевают какие-то трансформации: им нужно решиться на поступок, как-то его оправдать.

У Горацио нет никакой предыстории. Мы знаем, что он товарищ Гамлета, он с ним учился. Но как мог бедный человек учиться вместе с сыном короля? Горацио пропадает на долгое время, потом неожиданно появляется. Он от всей души любит Гамлета, сопереживает ему, предостерегает от возможных последствий.

– Здесь есть какой-то подвох? Горацио – это кто?

– Возможно, сам Шекспир. Потому что в конце Гамлет просит его остаться в живых, чтобы рассказать эту историю. В нашем прочтении Горацио – альтер-эго Гамлета, его неизменившаяся сущность, таким мог бы быть принц датский, если бы не предательское убийство отца. Это делает образ Горацио инфернальным. Заметьте, многие персонажи даже не видят его. Некоторые постановщики убирают эту линию как лишнюю, но нам показалось, что Горацио интересен и важен, потому что дает объем главному персонажу.

Рискованный шаг

– Многие боятся ставить «Гамлета», потому что это слишком сложно и много шансов провалиться. Что думаете?

– Это очень рискованное дело. Все мы волнуемся перед «Гамлетом», но тема захватила нас полностью, из этой работы каждый из нас выйдет другим.

– При всех страхах плох тот актер, который не мечтает стать Гамлетом. Почему, на ваш взгляд?

– Герой проделывает огромный путь. На него воздействуют и внешние обстоятельства, но самое главное происходит внутри персонажа. В пределах одной сцены, одного монолога и даже одной фразы Гамлет испытывает диаметрально противоположные чувства. Как это сыграть и донести до зрителя?

Роль требует огромной работы и даже какой-то самоизоляции, важно отсечь все лишнее. Понимаете, Гамлет – это роль-миссия, некий венец. На актера очень пристально будут смотреть не только зрители, но и коллеги, насколько он достоин быть Гамлетом.

– Для многих ваш режиссерский выбор выглядит странным. Андрея Потеребу привыкли видеть веселым, дурачащимся мальчиком, его трудно представить в трагической роли Гамлета. Объясните?

– Я очень рада, что именно он будет исполнять эту роль. Ничего подобного в его работе еще не было. Я видела его игру, сделала для себя интуитивные выводы.

Очень просто – посмотреть на артиста и сказать: он был хорош в «Макбете», значит, и Гамлета может. И часто режиссеры выбирают актеров именно так – по сложившимся амплуа.

Но совсем другое дело, когда ты никогда не видел человека в подобных ролях. Можно только догадываться, на что он способен. Когда ты видишь прорывы в артисте на репетициях, охватывает огромная радость. Он через две ступеньки перепрыгивает.

Нельзя вешать ярлыки на актера, он не растет, его все время видят одинаковым. Знаете, я почувствовала, что Саша Пальшин может быть Фигаро, когда увидела его в массовке в спектакле «Алексей Каренин», где он вообще ни слова не сказал. Режиссеру просто необходимо делать такие решительные шаги. Иначе и труппа не будет развиваться, и несчастному зрителю придется смотреть на галерею одних и тех же типажей.

Гигантская мышеловка

– Какими будут декорации?

– У нас замечательный художник из Тюмени Алексей Паненков, известный всей стране. Он придумал пространство в виде гигантской библиотеки, она же – детская комната Гамлета. Суть декораций в том, что они становятся мышеловкой внутри дворца, в которую попадают все персонажи. У нас есть возможность подчеркнуть главную мысль: когда ты строишь мышеловку, очень велика вероятность, что в ней окажешься ты сам, а также близкие и любимые люди.

– Во что будут одеты артисты?

– Костюмов XV века не будет, скорее современная Англия. Потому что хотя речь и идет о датском королевстве, но Шекспир все же писал о том, что его окружает. Это некий королевский дресс-код, который, в общем-то, веками уже не меняется. Наглости не будет: никаких байков и рок-атрибутики.

Почитайте Шекспира

– Один из самых частых зрительских вопросов: надо ли читать (перечитывать) произведение перед походом в театр или лучше воспринимать спектакль с чистого листа?

– Всегда найдутся те, кто ничего не читал и не смотрел, и те, кто съел собаку на шекспировских произведениях. Самое правильное – никогда ни с чем не сравнивать, потому что любой художественный акт нужно воспринимать «здесь и сейчас», вне контекста.

Сравнивать – это медвежья услуга самому себе. Будешь потом сидеть и мучиться: а как там было, а почему здесь не так.

Нужно просто прийти на спектакль, довериться нам, попытаться почувствовать то, что мы хотим сказать, быть нашим соучастником. И тогда произойдет театральное волшебство.

При этом я – за то, чтобы читать произведение перед тем, как посмотреть постановку по нему. Потому что если ты не прочитал, то в спектакле начинаешь следить только за сюжетом и лишаешь себя огромного пласта смыслов, ты их просто не увидишь.

– Шекспир существует в разных переводах, существенно отличающихся друг от друга. Насколько это важно для постановки и какой вы взяли за основу?

– Пастернак слишком самодостаточен в своем переводе, его там больше, чем самого Шекспира. Лозинский подробнее и длиннее.

Мы работаем с блистательным переводом Михаила Морозова. У него подробнейший подстрочник, причем в прозе. С огромным количеством комментариев, с вариантами перевода. То есть это некий перевод-исследование.

– Но мы лишимся привычной поэтической строки.

– Лишимся. Но мы приобретем остроту и точность шекспировского слова. Конечно, самое правильное – сыграть «Гамлета» на английском языке, тогда это будет прямо Шекспир.

Перевод Морозова позволяет исследовать каждое слово. При всей прозаичности перевода поэтичность Шекспира никуда не уходит, напротив, текст становится более точным и внятным для современного зрителя.

Осовременить все

– Как не переборщить с осовремениванием спектаклей по произведениям авторов прошлых веков?

– Идя в ногу со временем, все же нельзя не помнить прошлого. Да, говорят, что современная драматургия – это круто, а все остальное нафталин. Я это слово терпеть не могу. Все можно сделать не нафталиновым, если научиться читать и слышать слова.

Осовременить пьесу – не значит всех нарядить в джинсы. Лично у меня нет мыслей: так, это должно быть современненько, что же мы сделаем? А пусть читают рэп.

Нет современных или несовременных постановок, есть плохие и хорошие. Если спектакль до меня дошел, меня зацепил, то мне все равно, одеты актеры в платья XV или XXI века, форма не может быть важнее содержания.

В «Гамлете» мы имеем дело с великим словом. Нет права передергивать его и иметь наглость думать, что оно не актуально. Если оно кажется устаревшим, значит, режиссер просто не смог понять, мозгов не хватило. И тогда постановщик и для зрителей старается упростить все. Мне кажется, это ложный путь.

Надежда Тиунова

Источник: «Алтапресс»